Лев Малых

Корреспондент (К): – Лев Александрович, вас всегда представляют как старейшину песни Башкортостана и не только Башкортостана. Скажите, как человек с таким колоссальным опытом работы в этом жанре, есть ли разница в том, о чем пели авторы во времена, когда вы начинали и о чем поют сейчас?

Лев Малых (ЛМ): – Безусловно, есть. И разница огромная. Дело в том, что сейчас необыкновенно усложнилась поэтическая составляющая, ну и конечно инструментализм. Прослушивание каждого фестиваля, уже все в оргкомитете два с лишним месяца считают, что жизнь в постоянном напряжении. Мы выслушали массы вещей. И вот одно и очень серьёзное замечание ко всем кто участвовал в первом туре — очень нетребовательное отношение к себе, какое-то неуважение, невнятные рифмы. Я думаю, это пройдёт, это удел молодых. А вообще всё очень здорово. Нам очень помогли на этом фестивале наши гости из других регионов. Это было очень здорово.

К: – Кого вам было интересно услышать сегодня?

МБ: – Очень интересно было услышать Петрова. Очень самобытный композитор и очень замечательный исполнитель. Он представлял три вещи на наш суд. Я бы все три взял, но к сожалению взяли только две.

К: – Регламент?

МБ: – Да. Регламент плюс время. Это же всё ограничено во времени. Вот такие дела. Вообще я очень доволен фестивалем.

К: – Скажите, сама авторская песня как на протяжении десятилетий меняется? Стала ли она более социально ориентирована или наоборот индивидуальность приобрела?

МБ: – Нет. Кстати социальная составляющая уходит на второй план. Вроде бы как установилась. Начиная от Чешских событий и до 1998 года там ещё что-то просматривалось. Сейчас этого нет. Сейчас в интимную сторону. В сторону усложнения поэзии.

К: – В этом, наверное, есть и свои плюсы?

МБ: – Конечно плюсы. Имеется возможность дать человеку выговориться, показать ему своё Я.

К: – Может быть в связи с тем, что ситуация в стране всё равно как-то меняется в сторону большей гражданской активности , может быть в будущем песня будет показывать не только наше я, но и наше мы, какие-то общие вещи?

МБ: – Ой не знаю, Лен. Понимаешь, какая штука. Последние два десятилетия - это время такой разобщенности людей, что когда удастся всё это преодолеть - я просто не знаю.

К: – По крайней мере, можно сказать, что с помощью авторской песни эта разобщенность как-то преодолевается?

МБ: – Наверное она способствует объединению людей. Уже сам факт того, что первый гала концерт, который прошел, собрал 1200 человек, полный зал, о чем-то говорит. Значит людям это интересно. Значит начинается, пусть медленно, какое-то общение.

К: – Было ли на этом фестивале что-то, чего вам немного не хватило? Потому что всегда же есть какой-то задел на будущее. В каком направлении двигаться? Чего добавить в следующем году?

МБ: – Мне не хватило вот чего, и в этом мы частенько расходились в жюри предварительного прослушивания. Мы давным-давно говорили, что грань между жанрами постепенно стирается. Мне не очень понравилось, что некоторые джазовые вещи остались не проходными. Мне было очень обидно.

К: – Вы думаете, что всё-таки не стоит зацикливаться на жестких границах жанра?

МБ: – Конечно, нет. Взаимопроникновение жанров - это то, что обогащает авторскую песню. Нельзя стоять на одном месте.

К: – Всё-таки «Агидель» - фестиваль достаточно высоко трактующий понятие авторской песни, границы жанра. То есть он как-раз и способствует тому, что эти грани расширяются.

МБ: – Мы для этого и старались. Для того, как говорится, и были призваны. Смотреть, отслеживать тенденции. Всё это так.

К: – У вас получилось.

МБ: – Получилось. Главное что получилось!

К: – Желаю, чтобы обязательно получилось и в 2013 году и дальше много лет.

МБ: – Да. Очень хочется! Очень хочется чтобы фестиваль жил долго. Спасибо.

К: – Спасибо вам!