Интервью Андрей Козловский

Корреспондент (К): - Андрей, вы здесь как культовый представитель новой волны авторской песни. Правомерно ли делить АП на старую волну, новую волну, как вы считаете?

Андрей Козловский (АК): - Не знаю, вообще.. лузер. Чтобы копаться во всём, это занятие, теоретизирование, человек попытался стать чем-то, но не получилось, встаёт в позу лузера и начинает теоретизировать. Делить, по полкам раскладывать.. Мне некогда, работа, кроме песни дел по горло. Так что не знаю, новая волна, старая волна, просто песней занимаюсь.

К: - То есть вы себя на какую-то «полку» не кладёте?

АК: - Не.., ярлык привесишь и упаси бог.

К: - Тогда следующий вопрос. Мне дали бумажку с вашими паспортными данными и я удивилась, что вам удаётся очень молодо восприниматься людьми любого поколения. Если вас слушают 18-тилетние, то для них вы ровесник, может, более мудрый, более опытный. Как удаётся сохранять вот эту исключительную молодость?

АК: - Я вообще не по этой части. Занимаюсь чем-то таким, это всё самоценно. Пишешь то, что есть на душе. Я ленивый, у меня не получается писать, вот так вот – сесть и писать. «Чем занимаешься?» - «Песни пишу». Вот так не получается. Пишу по вдохновению. Вот из-за этого и воспринимается молодым. Могу пять лет не писать, семь лет могу не писать ни одной песни. Ничего, не переживаю из-за этого. Есть правда какая-то, то и дети будут слушать, и взрослые. Нет правды, то начнут «а, смотри там какая рифма была, студентка-верёвка. А поэзии сколько? Ну, музыки не очень, гитара не настроена» И начинается вся эта хрень..

К: - Когда вас сажают в жюри и вы слушаете молодых авторов, то что в песне больше цените?

АК: - Песню. Песня, вид, гул, правда. Он может петь меню из ресторана, пусть она гудит и вертит мир. И всё. А за смыслом в большую советскую энциклопедию, к бардам не пойду учиться жизни. В песне самое главное – песня.

К: - Поскольку так случилось, что частенько барды учатся жизни у вас.. В чём песня «Родина Мао, самая высокая под звёздами крыша»?

АК: - О китайском кипятильнике, если честно. В этот момент срослось так. Купил китайский кипятильник, ехал в лифте, читал книжку «Прощай, Гарри Купер». Читал не очень быстро, медленно. Откуда и пошло «медленно», от книжки. Потом, я не знал, зачем написал песню. Потом, когда написал «тому, кто едет в лифте на родину Мао – ему уже достаточно того, что он едет». И понял, зачем я написал эту песню. На самом деле, есть много умных объяснений этой песни. На самом деле – песня про кипятильник. А если мудрствовать, то мы разучились, как колыбельные цивилизации, пользоваться своими умениями, интуицией, компасом внутренним. И пользуемся какими-то техническими средствами. Встали на костыли, на лифты, ещё что-то такое. И это, может быть, об этом. А может быть ещё о чём-то. Если ты не совсем дурак, и в тебе что-то гудит, и ты пишешь какие-то буквы, слова и ещё что-то. Может быть и получается, что там есть какой-то смысл. Смысл песни для меня вообще дело десятое. Нет никакого смысла в этой песне. И в любой песне, я её слушаю, и о чём она мне вообще по барабану. Она, песня, меня трогает, я могу заплакать под хорошее что-то такое. А там глупость полная. Просто когда человек трогает, песня правдивая, когда его самого трогает, тогда и получается.

К: - Кто из современных авторов вас трогает?

АК: - Марк Аверин. Лидер группы «..». Ещё эти ребята, которые пишут песни про «..». Обалденные просто. Кто ещё, даже не знаю.. Но есть, есть.. Из современников.. несколько подвижных команд. А про наших я боюсь говорить, просто сейчас скажу «мне нравится Петя» , а Вася скажет: «Андрей, ты давал интервью, а про меня не сказал». А мы с Васей дружим и ходим в баню вместе. Он скажет: «ты падло, нафиг, я про тебя тоже не скажу».

К: - То есть, барды – мужики суровые. Их лучше бояться и перестраховаться?

АК: - Бояться не надо никого, никого вообще. Не бардов, никого. Есть же такая штука.. Я люблю их всех.

К: - Вопрос о любви. Любовь к людям, любовь к песне – это для вас что?

АК: - Это просто смысл какой-то. И я могу взять в руки палку, например, и отогнать какую-то бешеную собаку. Но это надо настолько меня раздраконить. В принципе, любовь – это главное лекарство от всего, от всех этих, и от бешенства то же. Смысл всего вообще. И то, что происходит вокруг бардовской песни.. там чуть-чуть бы перестать друг друга ненавидеть многим. Даже не многим, а десятку-другому и всё. Вот это волнение, потому что вверху, там, тучи сгустились. Перестали бы они, ребята. Такой жанр, единственный жанр, вокруг которого настолько красивая собирается публика. И даже публикой не назовёшь. Люди, сплочённые, они такие красивые, вот они добрые. Нигде больше, ни джаз, ни фолк, ни театралы не имеют таких почитателей своего искусства, как есть вокруг авторской песни. А мы ищем что-то сверху и, как раз, против своих песен. Возьмёмся за руки, друзья, а сами думаем, кого бы ещё порвать.

К: - Расскажите о проектах, которые вы сейчас делаете с особенной любовью?

АК: - Вот «шаровый квадрат» я очень люблю. Собрать музыкантов, 15-20 человек, и чтобы ни одной репетиции, намеренно. И устроить какое-то действие с плясками, с музыкой. Это я очень люблю. А, потом, люблю коммутации всякие разные. Чтобы вот, вот.. Роберт Юлдашев, прямо, открытие. Его точно скоммутирую с другими, с клавишниками, такое получится. Вот, какие-то, делать интересные, даже не пограничные, а совсем разные. Люди, которые даже не граничат друг с другом, а попытаться замесить, и из них получаются прекрасные вещи.

К: - Из тех дней фестиваля, которые состоялись, что больше всего запомнилось, яркий штрих?

АК: - Роберт Юлдашев. Как ни странно, на фестивале авторской песни, духом фестиваля авторской песни стал духовик – Роберт Юлдашев, который играет на курае. В нём столько жизни. Он как корабль в пустыне. У него надо учиться, как гудеть надо, как вертеть мир. Он реально вертит мир. Выходит - и ни одного слова нет в его песне, вообще ничего нет, а такое счастье. И, вообще, то, что сам фестиваль, в нём столько людей, что он, всё-таки, умудрился прорваться через людей, которые приверженцы академизма в авторской песне. Прорваться и, сюда, лоббировать того же Роберта Юлдащева, даже меня. Это же надо силы какие-то иметь. Так что, дай бог, живой фестиваль. Здорово!