Интервью Михаила Богуславского

Корреспондент (К): - Вас приглашают на многие фестивали, в том числе это «Агидель» и «Малиновый аккорд». Скажите, пожалуйста, человека можно научить писать стихи?

Михаил Богуславский (МБ): - Не знаю. Можно ли научить? Но научиться можно. Используя нас, как оселок для заточки острия. То есть мы, которые помогают поэтам, нужны для того, чтобы талант обрёл свою точность, остроту, я бы сказал даже, некоторую осмысленность.

К: - Скажите, а можно сравнить работу мастера в «Мастерской» с работой хирурга? Где-то пациенту причиняется боль с тем, чтобы потом он был здоровее?

МБ: - Я бы сказал, что мы не хирурги, спасающие жизнь. Мы, скорее, хирурги, которые убирают мешающее жить. Поэт, который не осознаёт себя, не осознаёт, как растёт его мастерство, и каким образом растёт мастерство, имеет какие-то, что ли, наросты, которые мы косметически удаляем. Человеку становится легче двигаться, легче дышать, можно хорошо поворачивать голову, ничего не мешает движению. А движение души, мне кажется, самое главное.

К: - Какие хорошие стихи стоит читать, чтобы пробудить в себе это движение души?

МБ: - Мне сложно давать советы потому, что, скажем, те, кто приходит к нам на мастерские, кто в два, кто в три раза моложе меня, некоторые даже в четыре, как Маргарита Аглиуллина. Как я могу советовать им конкретного автора. Могу сказать, что читать надо много, и писать надо много. Если мжно так сформулировать, что писать надо угрожающе много. А читать надо столько, чтобы на сон оставалась часа четыре.

К: - Вы тоже читаете так?

МБ: - Сейчас уже нет, возраст не позволяет. Но в годы своей юности и последних лет обучения в школе я именно так, пожалуй, и читал. Как мне и посоветовали старшие товарищи. Читать надо много и разного.

К: - Можете дать поэтам антисовет, чего им не надо делать ни в коим случае?

МБ: - Мне кажется, это моё частное мнение, в первую очередь человек должен понять, что у него дар. Но этот дар не индульгенция от всего. И антисоветом является то, что не считай себя равным богу. И считай, что всё тобой созданное – это бог вдохновил тебя. Утверждение, что мои стихи богом вдохновенные – это любимое прибежище бездельников. А поэт – это тот, кто работает. Кто исправляет, переписывает, пока не отточит своё ощущение совершенства. Работать надо.

К: - Скажите, а возможно увидеть какую-то грань между поэтом и графоманом? Или эта грань условна?

МБ: - Во-первых, грань эта условна. Она протекает в сознании читателя. А во-вторых, вы забываете, что ещё есть третий вариант, самый страшный. Это вирсификаторство. Когда человек уже не графоман, но ещё не поэт. И, скорее всего, никогда им не будет. То есть, он овладел техническими основами и у него есть какой-то слух. А, вот, чувства полёта нет. То есть, он грамотно имитирует полёт, бегая по земле и махая приделанными крыльями. И все кричат, ну вот сейчас полетит. А он не летит и не летит. Вся беда в том, что многие версификаторы, в отличие от графоманов, никогда не понимают, что они вирсификаторы. Они считают себя поэтами и властителями дум. И даже песни пишут на их стихи в большом количестве. Но поэтами они уже никогда не будут. А иногда в одной строчке видно, что уже поэт.

К: - Часто ли в вашей практике бывает так, что вы видите такую маленькую «птичку», которая бежит, бежит, машет крыльями. И вы видите, что уже взлетает?

МБ: - Знаю в Уфе такую «маленькую птичку», которая уже взлетела. Но вот высоко ли она будет летать – я не знаю? Мы надеемся. Она настолько, мне и моим знакомым показалось, одарена, что мы в восторге. Но и в ужасе. Как она будет расти, как развиваться, хватит ли у неё силы духа, чтобы стать поэтом, к примеру, как Марина Ивановна Цветаева. Нужна прежде сила духа, степень отчаяния, степень доверия к людям. Не знаю. Надеюсь.

К: - Вы говорите о Маргарите Аглиуллиной сейчас?

МБ: - Да.

К: - Девочка, бесспорно, талантливая, конечно. Сейчас хочется перейти к вашей лекции, которая сегодня состоялась. Если сказать, буквально, в нескольких фразах, в чём суть того, о чём сегодня вы рассказывали людям, пришедшим на «Агидель»?

МБ: - Я не рассказывал. Я пытался почитать стихи не очень известных и, безусловно, не популярных, пока ещё, может и никогда не будут популярными, русских поэтов. Сказал бы, российских поэтов потому, что среди них, допустим, и замечательный татарский поэт-пенсионер. Пытался показать, что поэзия, не смотря на растлевающее влияние нынешних СМИ, псевдо свободного интернета, продолжает жить и, не скажу красивого слова «развиваться», продолжает сохранять традиции чистого русского языка.

К: - Сейчас идёт третий день фестиваля «Агидель». Из того, что вы успели увидеть, что вам больше всего понравилось, что запомнилось, что зацепило?

МБ: - Пока в голове каша. Потому что очень много мы слушали. И новые песни известных авторов бардовской песни, и молодых. Вот сейчас пройдёт конкурсный концерт и, я думаю, из этой «каши» кристаллизуется что-то, потом будут говорить, что это было открыто на «Агидели 2012». Вот этих людей мне, по своему, хочется заранее приветствовать, поздравить с тем, что они прошли тяжёлое горнило испытаний. И, если честно, искренне, пожалеть потому, что хлеб настоящей поэзии невыносимо горький. Дай бог им терпения, чтобы перенести собственный талант. Успехов!