Robert
Возраст: 61
Zodiac: 
Зарегистрирован: 16.04.2003
Сообщения: 3934
Откуда: Уфа
|
 Добавлено: 10 07 2008 23:57 Заголовок сообщения: Статья из КП: Идет «Груша» - нельзя слушать? |
 |
|
Адрес статьи в интернет: http://kp.ru/daily/24128.4/348180/
В оригинале читать легче и можно увидеть комментарии 
Идет «Груша» - нельзя слушать?
Наш корреспондент отправился на старейший фестиваль бардовской песни, чтобы выяснить, кому и зачем она сегодня нужна
Денис КОРСАКОВ — 10.07.2008
...По вагону электрички неслась маленькая женщина средних лет. Ее глаза блестели. «135-й километр! - визжала она. - Ребята-а-а! Ребята! Это наша станция! Выходим! Выходи-и-им!» Пассажиры смотрели на нее с интересом. Они явно видели ее впервые.
Дама перемахнула в следующий вагон. Электричка подбиралась к долине, где собралась секта солнышкопоклонников, к средоточию лирического бормотания у костра, к месту, где главный инструмент наслаждения - гитара. Фестиваль песни имени Валерия Грушина, стартовавший сорок лет назад, называли «всесоюзным слетом романтиков». Я никогда не относился к авторской песне с восторгом, но мне было очень интересно, во что превратилась романтика сорокалетней выдержки. И кто все это слушает?
1. Фанаты бардовской песни: Лыжи, печка, меланхолия
«Груша» напоминает город, где вместо домов - сотни палаток. Есть приличные районы - с утоптанными тропинками, богатыми палатками, симпатичными людьми; есть довольно страшные, трущобные, где ночью в абсолютной тьме мелькают сполохи, звучат шепоты и крики. И еще в огромной долине, которую по привычке называют Поляной, установлено несколько эстрад.
Говорят, что бардовская песня умирает. На месте и правда кажется, что она кончается прямо у тебя на глазах. На сценах «Груши» блистают немолодые дяди и тети, суммирующие итоги жизненного пути: «Жить, может быть, несладко, но вот не жить нельзя...», «Уставшей рыбкой спит последняя надежда...», «Ведь не всегда полет прекрасней, чем паденье...». Строки из стихотворений пожилых, а зачастую и умерших поэтов, которые под гитару пропевают на «Груше», сплавляются в один огромный монотонный печальный текст.
Каэспэшники*, как в 60-е, вздыхают по северному ветру, поют про магнитную разведку. И то и другое уже располагается от них на безнадежном расстоянии. Они вообще несколько выключены из реальности (дуэт «Юкос» начинает выступление с предисловия: «Мы назвали так наш дуэт, потому что нас зовут Юра и Костя. Михаил Борисович Ходорковский нас не спонсирует. Кстати, жаль!» Михаил Борисович в этот момент, видимо, перевернулся на нарах).
На самом деле бардовская песня будет умирать еще долго. Унылые интонации у барда в крови - даже тексты Визбора пронизаны меланхолией: «Солнышко лесное» и «Домбайский вальс» (тот, где «лыжи у печки стоят») - это очень русские песни про то, что что-то хорошее вот-вот кончится. Специфическую национальную грусть всегда готовы оценить и подхватить молодые жизнеспособные поклонники КСП. «Это же искренние песни! Там душа есть!» - втолковывала мне девушка из Иркутска. «Улыбайтесь! Вы на «Груше», это чистое счастье!» - кричала компания у костра, завидев мою хмурую физиономию.
2. Гопота: Отдых на букву «ы»
Никогда в жизни я не слышал столько мата, как на этом «слете романтиков». Глагол, который переводится на английский to f-u-u-u-uck - именно с такой протяжной интонацией, звучит повсеместно и по любому поводу.
«Ы» - главная, стилеобразующая гласная для полуголой, босой, нищей молодежи, которая никоим образом не соотносится с бардовской песней и которой плевать на солнышко лесное. В девять утра они гуляют толпами - осоловелые, с трехлитровыми полупустыми бутылками пива в руках. За двадцать минут дождя грушинские дороги превращаются в непролазное грязевое болото, но их не смущает грязь, они, кажется, почти ей рады. Ночью «Груша» напоминает любимые теми же шестидесятниками миры братьев Стругацких: тьма, слякоть, отблески костров, нечастые электрические фонари, подсвеченные оранжевым шатры, бессвязные выкрики, одутловатые лица, белые огоньки «шахтерских» фонариков, которые крепятся на лоб: разглядеть человека, который на тебя смотрит, очень трудно.
На «Грушу» слетаются тысячи юношей и девушек из Тольятти, Самары, Нефтегорска и прочих близлежащих городов, в которых не так много развлечений. Организаторы бессильны. Ну а правда, что им - вводить фейс-контроль? Пропускать людей только при наличии гитары?
3. Люди на пленэре: Сладострастная отрава - бесконечный волейбол
Одним из первых людей, которых я увидел на лестнице, ведущей в долину, был парень с макакой на плече. Добравшись до места, он встретил другого парня, у которого плечи были обмотаны живыми змеями. Оба с радостью согласились сфотографироваться за 20 рублей; этот маленький бизнес был не последней причиной их интереса к «Груше». Еще они приехали метать ножи на специальном стенде. Рядом со стендом был тир, где нужно было стрелять по экрану, «разбивая» нарисованные на компьютере склянки. А рядом с тиром был палаточный лагерь, где я жил и где в 3 часа 36 минут ночи меня разбудил звонкий голос какого-то юноши: «ААААААП! И тигры у ног моих сели!» (Подросток демонстрировал барышне, как он умеет исполнять песни Боярского.)
Под бардовские песни, которые в пятидесяти метрах на сцене исполняют «старички», они беспечно перекидывают друг другу мячик - как под радио. Для них «Груша» - повод хорошо провести уик-энд, позагорать и искупаться. Песни растворяются, становятся поводом для приятного, слегка нетрезвого времяпрепровождения.
РАСКОЛ
В прошлом и в этом году близ Самары одновременно проходили сразу два грушинских фестиваля. Один на Мастрюковских озерах (привычное место и новая команда), другой - на Федоровских лугах (новое место и старая команда). В том, что касается атмосферы и репертуара, фестивали были практически идентичны. Их разделяли две станции на электричке и ссора между организаторами.
Старое место на законных основаниях арендовала фирма «Мета». Она не собиралась губить идею слета - просто решила извлечь какую-никакую пользу из Грушинской поляны (в частности, превратить ее в нечто вроде турбазы, которая работала бы круглый год и круглый год привлекала бы зрителей на концерты). «Мету» поддержали многие: племянник Валерия Грушина Михаил, бард Александр Дольский, космонавт Г. М. Гречко и т. д. Поляну цивилизовали: установили биотуалеты, местами засыпали грязь щебнем, начали продавать в ларьках пиво, сигареты и мороженое.
Команда, которая устраивала фестиваль раньше, возмутилась, решила отпочковаться и провести свой отдельный праздник (причем тоже с плавучей сценой в форме гитары). В итоге зрители (а зачастую и исполнители) последние два года курсировали между двумя фестивалями, стараясь за один уик-энд успеть на оба слета.
ДРУГОЕ МНЕНИЕ
Авторская песня = антигламур
Безусловно, с тех пор как понятие «авторская песня» было почти диссидентским паролем, многое изменилось. В 60-е, 70-е и даже 80-е годы только так, в лесу и на поляне, можно было сказать правду, и жанр процветал. На «Грушу» съезжались самые свободомыслящие, самые романтичные, те, чья душа была поистине «без галстука», как без пионерского, так и без официального «в рубчик». Сейчас же туда действительно в большинстве своем стремятся либо поклонники КСП 70-х (по привычке), либо бездомная молодежь, которой все равно, где и с кем быть. Время изменилось, говорить можно все что хочешь. Вот только считать, что это убило такое явление, как авторская песня, по-моему, преждевременно.
Во-первых, пусть это место, где собираются немолодые люди. Но вопреки подъездным лавочкам они спаяны не только всеобще больной поясницей, но и идеями, поэзией, музыкой... Разве это не то, о чем мечтает каждый нормальный человек, который однажды все равно постареет?
А во-вторых, наша молодежная авторская песня по-прежнему жива. И если раньше она была антиофициозом, то теперь это антигламур, анти-пафосные клубы и анти-суждение-о-человеке-по шмоткам. Говорю, как большой любитель просидеть с гитарой у костра или на чьей-то творческой кухне всю ночь напролет. Просто у нынешней поющей и сочиняющей хорошие стихи молодежи меньше времени и больше свободы. Она уже не собирается централизованно где-то один день в году, «пока не разогнали с милицией», а встречается малыми компаниями, то на мини-фестивалях различных институтов, то на компанейских вылазках в лес, на Волгу... Например, недавно я была на фестивале авторской песни в Ухте. И самый его апогей был уже после окончания фестиваля, когда мы до рассвета горланили у костра, а 19-летние студенты от соседней тусовки пересели к нам и впервые в жизни услышали того же Бродского, не говоря уже о присутствовавших там современных авторах. И видели бы вы то утро расставания! С обещаниями петь, почитать стихи, писать и непременно встретиться, чтобы спеть еще раз и т. д. И даже если только треть из них были искренни, значит, авторская песня жива! И хорошие стихи, как и музыка, как и умение мечтать, будут жить вечно.
Ярослава ТАНЬКОВА |
|
КСП УФА
